Корреспондент @Pavlodarnews.kz побеседовал с представителем одной из самых уважаемых и ответственных профессий на селе. 

Николай Белозуб из Щербакты в профессии комбайнера четверть века. Начинал на легендарной «Ниве» производства «Ростсельмаш». Потом пересел на «Енисей» Красноярского завода, после чего его основным железным напарником стал «Вектор» от «Ростсельмаша».

Вспоминая о своих машинах, Николай Белозуб упоенно рассказывает об особенностях прежней и нынешней техники. 

– «Нива» – техника старая, неприхотливая и очень простая. Но в той же простоте обслуживания отсутствует комфорт для водителя, – признается собеседник. – В жару то еще испытание: окна откроешь – пыль и солома летят в кабину, закроешь при +30 на улице – в кабине уже +60. Вентилятор только горячий воздух гоняет. Сейчас-то легче: кондиционеры спасают. 

«Вектор» – это более сложная техника и дорогая в обслуживании, но зато у неё и производительность больше. Один такой комбайн убирает столько, сколько это сделают пять «Нив».

– Дело и в скорости – 7-8 километров в час против четырёх, и в длине жатки: у «Вектора» – девять метров, у «Нивы» – пять. Чем теплее, тем эффективнее косить. Сейчас комбайны не греются, а раньше радиатор забивался пылью – надо продувать, иначе двигатель «закипит». Еще влияет и объём бункера: у «Нивы» – 1,8 тонны, у «Енисея» – 2,5, у «Вектора» – примерно 4,5 тонны чистого зерна. 

Комбайны предназначена для любых культур: подсолнечника, пшеницы, рапса. Жатки подбирают под каждую культуру. Для семечек еще крепят специальную «лыжу», чтобы зерно не терялось.

– Зарабатывает комбайнёр за то, сколько скосил, поэтому и работаем допоздна. Была бы возможность – косили и по ночам, – улыбается комбайнер. – Но семечки ещё можно ночью косить, а пшеницу – нет. Ночью стебель становится влажный, мнётся. 

Комбайнерская жизнь связана и с неожиданными встречами с живой природой. Птицы разлетаются, суслик может угодить под жатку, если выскочит не вовремя, а если выскочит – бежит строго по борозде, пока она не закончится. Зайцы таятся в траве в надежде спрятаться, но потом вскакивают и бросаются петлять перед комбайнами. Как к живому существу относится Николай Белозуб к своему железному напарнику.

– В освоении комбайна далеко не всё зависит от человека, – кивает головой в сторону машины собеседник. – Бывает, есть стремление, вроде и хочет понять, и старается, но не его это, и всё.  Тут какая-то механическая мистика: техника, как человек, тоже чувствует. Трудно сказать, какой у комбайна характер по итогу – мужской или женский. Как женщина, машина любит ласку, а по-мужски может взбрыкнуть, норов показать. Главное – с душой к ней относиться, тогда и она ответит тем же.

Где находится душа – неизвестно, а сердце машины – двигатель, считает Николай. Поломки в поле – дело привычное. Большинство неисправностей механизаторы чинят сами. Мотор отправляют в мастерскую, а остальное ремонтируют прямо на месте. Но чтобы до ремонта долго не доходило, важно правильно обращаться с техникой с самого начала.

При запуске комбайна соблюдают определённый алгоритм. Сначала водитель переводит технику на нейтральную передачу, после чего включает массу – на панели начинают отображаться показания приборов. Далее проверяют температуру воды и масла ГСТ. Пока масло не нагреется до 30 градусов и индикатор продолжает мигать, завод-изготовитель не рекомендует начинать движение. Одновременно специалисты контролируют давление масла в двигателе. Также проверяют уровень топлива: шкала бака разделена на десять частей, каждая из которых соответствует примерно 50 литрам.

Когда техника полностью готова к началу движения, комбайнёр выбирает оптимальную скорость. Машина способна разогнаться и до 20 км/ч, но это не даёт преимущества: ножи не успевают резать, масса не успевает обмолачиваться и проходить через решета. В итоге зерно забивает механизмы, и вместо ускорения выходит задержка. Поэтому скорость подбирают так, чтобы сохранить баланс между срезом, обмолотом и дальнейшей переработкой.

– После того как жатка срезает колосья, они через наклонную камеру по транспортеру поступают в барабан. Там происходит обмолот: барабан вращается, снизу – деки, напоминающие решётку. Крупная масса и солома идут дальше на клавиши, где дробятся, а остатки выбрасываются назад и дополнительно измельчаются. Более мелкая масса попадает на грохот, где идёт разделение: снизу осыпается зерно, сверху остаётся мелочь, – поясняет комбайнёр. 

Дальше в работу включается вентилятор: он выдувает пыль и лёгкий сор, но настройки должны быть точными, чтобы не потерять зерно. Для пшеницы Николай ставит 650-670 оборотов в зависимости от её тяжести. Подсолнечнику, например, достаточно около 400 оборотов. Колоски, если остаются недомолоченными, падают на нижнее решето и подаются элеватором на повторный обмолот.

Чтобы быть уверенным в результате, механизатор время от времени выходит и проверяет, насколько чисто идёт уборка. Потери дополнительно контролируют датчики. 

– Комбайнёры по природе терпеливые люди, нужно соблюдать скорость, терпеть все природные явления. Бывает, больше двух месяцев в поле, домой только спать приезжаем, – замечает собеседник, потирая натруженные руки. – Зимой краткий отпуск, а потом работа: ремонт, подготовка к посевной. Характер у комбайнёра вообще должен быть спокойный. Если человек нервный, будет тяжело, особенно осенью, когда погода влажная, трава тяжелая, всё забивает, приходится по многу раз чистить. 

По признанию собеседника, хоть в поле и трудно, но он там отдыхает душой. Это его стихия, он породнился с полем и при его профессии считает себя счастливым человеком: есть работа, дом, супруга и пятеро детей. А что ещё для счастья надо?